Материал подготовлен известным журналом PSYCHOLOGIES.
Иностранный язык – способ прожить несколько жизней за одну. Чем больше языков мы осваиваем, тем больше личностей в нас проявляется.
«Я перестал разговаривать со своей трехлетней дочкой на иврите, – рассказывает старший редактор журнала New Republic Ноам Шайбер (Noam Scheiber)*. Он вырос в семье, где говорили и по-английски, и на иврите. – Мое еврейское «Я», как выяснилось, гораздо холоднее, высокомернее и придирчивее, к тому же не очень хорошо формулирует свои мысли в словах. Когда я перехожу на английский, то становлюсь более терпеливым и сдержанным, говорю ясно и просто».
Многие из нас замечают, что меняются, переходя на иностранную речь, даже если владение чужим языком не совсем свободное. Условности, которые сковывают в родном языке, легко преодолеваются на иностранном. «У нас было специальное упражнение на раскрепощение, – говорит Олег, студент Школы-студии МХАТ. – Каждый должен был разучить одну французскую песню и выступить с ней на сцене. Даже те, кто совсем не поет на русском, вдруг начинали хорошо петь на французском».
Полина, 38-летняя переводчица, владеющая английским и итальянским языками, соглашается, что ведет себя по-разному на разных языках: «Например, с итальянским я становлюсь более раскованной и чуть фамильярной, открыто выражаю свои чувства, активно жестикулирую, вставляю в речь восклицания. Британский английский, наоборот, прибавляет мне сдержанности и остроумия в стиле Джейн Остин».
Один из ярких примеров перевоплощения благодаря языку – исполнение знаменитой русской песни Региной Спектор, американской певицей русского происхождения. В ролике она сначала произносит небольшое вступление на американском английском – с характерными протяжными интонациями – и кажется немного манерной, застенчивой, юной. Потом начинает петь по-русски – без малейшего акцента, с точными смысловыми попаданиями – и вдруг на глазах становится старше, строже, глубже, перед нами как будто другой человек.
Научные исследования подтверждают: билингвы, одинаково свободно владеющими двумя иностранными языками, действительно чувствуют себя «другими людьми», когда переходят с одного языка на другой.
Как это проявляется в повседневной речи? В 1964 году социолингвист Калифорнийского университета (США) Сьюзан Эрвин (Susan Ervin) провела эксперимент. Его участниками стали 64 взрослых француза, которые жили в США и свободно говорили и по-французски, и по-английски. В среднем они провели в США по 12 лет, 40 из них состояли в браке с американцами. Эрвин встречалась с ними два раза, с разницей в шесть недель: она показывала участникам серии картинок и просила сочинить короткую историю, на 3 минуты, которая подходила бы к изображению. На первой встрече беседа проходила на французском, на второй – на английском языке.
Когда Эрвин сравнила два комплекта историй, она заметила несколько важных отличий. В историях, рассказанных по-английски, чаще фигурировали активные, добивающиеся успеха женщины, их герои и героини вели себя агрессивно по отношению к родителям и старались всеми силами избежать порицания. Во французских историях чаще доминировали авторитетные персонажи пожилого возраста, герои испытывали чувство вины и проявляли вербальную агрессию по отношению к ровесникам.
Ученые использовали и другие методы, чтобы понять влияние языка на личность. Социальный психолог Мишель Ковен (Michele Koven) на протяжении полутора лет проводила исследование с участием взрослых билингвов в Париже, чьи родители иммигрировали из Португалии. Все участники свободно говорили по-французски и по-португальски. Большинство проживали во Франции, но поддерживали прочные связи с Португалией. Ковен просила участников вспомнить различные события из их жизни и рассказать о них – часть историй на французском, часть на португальском.
Анализ историй показал, что билингвы проявляли различные черты характера в зависимости от языка, на котором говорили. Например, женщины во французских историях чаще могли постоять за себя, в то время как в португальских историях они склонялись к тому, чтобы подчиняться требованиям других. Личности рассказчиц тоже менялись. «Одна девушка держала себя очень уверенно, даже нагловато, и выглядела настоящей «оторвой с окраины», когда говорила по-французски, – вспоминает Ковен. – Переходя на португальский, она становилась нервной, но терпеливой и вежливой, как клиентка банка, которая не хочет привлекать внимание к тому, что она эмигрантка». В чем причина поразительной метаморфозы, которую провоцирует иностранный язык? Пока у исследователей нет ответа.
Материал подготовлен известным журналом PSYCHOLOGIES.
